МИКОЛАШ МАРТЕНС

Оказывается, можно быть интеллектуально развитым и моральным уродом одновременно.

То, как вы известны: профессор Миколаш и просто Миколаш; сокращений не одобряет, на прозвища почти не реагирует.
Возраст: 37 лет.
Род занятий | Путь: профессор оккультных наук в Коллегии Исследователей, Мёртвое Крыло; специализация теургия и герметизм | эпигон (Сущность).
Сложность: адская.
Отличительные черты: Ruben Victoriano [The Evil Within].
Его облик всегда отталкивающий. В молодости его можно было назвать красивым: высокий рост, правильная осанка, светлые волосы, лицо без заметных изъянов, но бледно-серые, смотрящие словно сквозь, глаза у многих вызывали смутное отвращение. Сейчас же тело покрывает множество уродливых шрамов, следов безжалостного огня, а волосы больше не растут. Мало кто узнавал Миколаша в его новом облике, а в Дагорте и вовсе иначе не знали. А взгляд всё такой же, незаинтересованный, смотрящий или сквозь людей, или с неприятным вниманием, и только в Коллегии, в обществе учёных умов он становится мягче. Голос низкий, хриплый, речь обрывистая, словно требующая усилий. И некогда прямые плечи повисли, ссутулились под гнётом знаний, а голову так часто покрывает капюшон.

180 см / 74 кг

ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯНе всякий огонь есть свет. Ибо свет — истина, а огонь может быть вероломным. Вы думаете, что он освещает, а он испепеляет.
Его родной дом не здесь, в Дагорте, он остался далеко за границами спасительного купола, утонув в Пустоте. Сердце не гложет тоска, но воспоминания тревожат разум бесконечными кошмарами об огне. Злой умысел и неотвратимый рок погубили всю его семью, но их смерть не находит отклика в душе, в отличие от страха, преследующего по пятам из загоревшегося дома. Уродливые шрамы на всё тело – постоянное напоминание.
Когда-то Мартенсы считались уважаемой семьёй в Кервене, что неудивительно: род их, один из самых древних в округе, много веков находился под покровительством у Матери, Эс’виэ, и члены семьи неизменно становились адептами, поклоняясь ей и принося необходимые жертвы. Они слушали наставления Матери, благодаря чему и управляли городом; условно глава семьи являлся мэром, но никогда так не звался. Многих чужаков удивлял этот город, но немногие из них выживали, чтобы поведать о нём.
Миколаша обошли божественные знаки Эс’виэ, в отличие от его младшей сестры, получившей благословение через обряды в необычайно юных летах. Стараясь оградить свою зависть стенами из книг и свитков, Миколаш пустился в научные изыскания, довольно бедные для их не самого большого города, но уникальные, пускающие свои корни в самую древность, задолго до появления поселения не только здесь, но и других в округе. Семейная трагедия в одночасье превратилась в неурядицу, нелепицу, не стоящую переживаний, да и семейные связи стали казаться пустыми, ненужными. Жажда знаний грызла душу, делая её сухой, словно старые страницы, равнодушной ко всему живому. Другое дело науки: алхимия и оккультизм, которым он посвятил в дальнейшем всю свою жизнь.
Родной город становился всё более душным, тесным, неинтересным, но он удерживал, оплетая словно плющом, не давая уйти. Не иначе Эс’виэ вмешивалась, не пускала, до той злосчастной поры, когда их город посетили чужаки. Их, по обыкновению собирались отдать в жертву Матери, но не ведали, что чужаки несли на себе метки своего бога, проклятого Маннакха: выскользнув из небольшого отеля, они добрались до поместья Мартенсов и подожгли его. Огонь взвился невиданной силы, и горел он несколько суток, не давая с собою легко справиться. Выжил лишь Миколаш, чудом оказавшийся на нижнем этаже: только поэтому он выбрался раньше, чем задохнулся от прогорклого дыма.
И тогда он услышал шёпот. Город, построенный на костях многочисленных жертв, говорил с ним, он пел и звал, он требовал мести. Или то уже его желания? В тот момент всё смешалось: злость, боль, страх и ликование – Мать наконец обратила свой взор к нему. Эта радость последнее, что отпечаталось в воспалённом мозгу, все остальные события смешались, пока он, преодолевая бесконечную боль, излечивался от физических ран. А чужаки исчезли также внезапно, как и появились, и не один из них больше не появлялся в городе.
Кервен более не держал и Миколаша, позволив наконец уйти. И не просто позволив: шёпот манил его, звал в другие земли – нет, он не разбирал слов, но чувствовал это. Республика К’ьян оказалась удивительно маленькой в сравнении со всем миром, но даже в ней пришлось потратить немало времени, чтобы найти тех чужаков; Миколаш был терпелив. Он мстил не за семью, но за своего бога, осознав, как же просто отнять чужую жизнь. Впрочем, этого мало, просто так избавляться от тел слишком глупо, ведь их можно использовать для опытов, для изучения анатомии. Изучать человека изнутри — безумная страсть, завладевшая им. Он потерял свой дом и не желал нового, вместо этого обернув свою жизнь в вечную дорогу, надеясь не найти ей конца. С годами мысли о бессмертии всё больше завладевали его разумом, подталкивая на новые и новые опыты, требуя новых знаний.
Так он оказался в Дагорте, земле, где тоже властвуют боги. Миколаш осторожен, он знает, что привлекает слишком много внимания своей внешностью, и что не везде почитают его бога. Здесь её зовут Сущностью, как и в многих соседствующих королевствах, и имя это не нравится, но Миколаш принимает его, пусть никогда не произносит вслух.
Тяга к знаниям увела его в Коллегию — временное пристанище, что невольно стало постоянным с приходом Пустоты. Единственное место, где Миколаш ощущает себя вполне уютно, находя общество учёных умов приятнее любого другого. Он охотно делится своими знаниями, осторожничая разве что с анатомией и некоторым оккультными познаниями — по степени религиозности собеседника. Звание профессора получил не так давно, но упорно к этому стремился; ему не нужно признание коллег, всего лишь потешить самолюбие.
Злые языки твердят, что под капюшоном у него метки чужих богов, принесённых с континента. Поговаривают, ночами его частенько видят у лесной полосы, где он молится чужим богам. Шепчутся, что там, где проходит он, пропадают или заболевают люди, одни хвори несёт. А кто считает, что однажды его уже жгли на кострах, и только проклятые боги смогли вытащить из огня.
Миколаш слушает, но никогда не разуверяет. И всё же здраво опасается, зная, как относится к Матери. И, скрепя сердцем, находит время посещать храмы: нет, ему не претит это, просто жаль времени, что можно потратить на знания. В некотором роде его даже забавляет звать Матерь в чужих владениях.

ВОЗМОЖНОСТИВзгляни на землю - средь пустоты остались лишь увядшие цветы.

Миколаш привык путешествовать, часто пешком, что сильно повлияло на его выносливость; более того он с пренебрежением относится к существам живым, в том числе лошадям, испытывая обоюдную неприязнь. Верхом его увидеть почти невозможно, а случись подобное, то ненадолго - сверзится, как мешок с овощами.
Он отличный стрелок, опять же в странствиях не раз приходилось защищать свою жизнь, а вот с холодным оружием не задалось: да, нож он использует часто и уже сроднился, но убивать и разделывать – не фехтовать, об клинок чуть длиннее скорее сам пораниться, нежели заденет кого.

Руна знаний (Сущность): перестраивает зрение, позволяя изучать тексты на любых языках, понимать вложенный в них смысл. Пока руна с Миколашем, он быстрее учит языки, и на слух в том числе, правильно перенимая акценты. Конечно, его цепкая память помогает не меньше, но без руны изучение затрудняется и при этом значительно, более того без неё в голове начинается путаница из диалектов – он уже пытался. Руна эта бесконечна дорога, созданная из обожжённых костей сестры, забранных перед самым уходом из родного города. Она шепчет и зовёт его, а иногда позволяет говорить с сестрой, сотканной из его воспоминаний и грёз. Руна любит петь голосом сестры, и от пения этого часто клонит в сон, оборачивающийся кошмарами.

Его главное оружие – память, и она же слабость. Миколаш быстро заглатывает любые знания, у него прекрасная зрительная память. Иногда же глаза играют с ним злые шутки, показывая то, чего нет, переплетая грёзы и явь, не давая ни разграничить, ни полностью отпечатать их в своём разуме. Иногда он не знает, все ли куски его прошлого действительно ему принадлежат. 

У Миколаша обширные знания в анатомии благодаря собственным, совершенно незаконным изысканиям; впрочем, хоть он и умеет залечивать некоторые раны, медицина его совершенно не волнует — заботится о людях не по его части. Зато он с упоением впитывает любые знания, связанные с мистикой, божественным, обрядами, верованиями и легендами, собрав за свою жизнь немалый багаж знаний.

ПОИСКОВЫЙ ОТРЯД…при мимолетной встрече нет большой разницы между правдой и ложью, и можно быть таким, каким хочешь.

Отредактировано Миколаш Мартенс (2019-10-15 00:18:33)