Шарлотта стояла между Барклаем и Лаурой и нервно оглядывалась на шахту. Она периодически переводила взгляд на Циннию. Конечно, маркиза ей доверяла, просто поглядывала в попытке снять напряжение. Внешне же Шарлотта старалась выглядеть спокойной и холодной. Ей совсем не хотелось показывать страх, душивший ее изнутри. Как же все это неправильно. Хуже всего для Шарлотты, что она лишала себя самого главного — общения с Барклаем. На него она смотрела лишь украдкой, стояла чуть в стороне и практически ничего не говорила. Шарлотта так боялась смутить своими чувствами Циннию, ей казалось, что есть в демонстрации своих чувств нечто неправильное. Маркиза только и могла, что осторожно подсовывать Барклаю заранее подготовленные короткие записки, со словами любви, извинениями и еще раз словами любви. Это, наверное, так странно. Не будь в ее голове этих предрассудков, она бы не отошла от Барклая ни на шаг, не отпускала его ни на секунду, и смотрела бы на него не отводя взгляда. Сейчас этого ей хотелось больше всего. Они ведь так давно не виделись. Намного дольше чем в прошлый раз. Ах, теперь те обиды потеряли всякий смысл.
На дворе был ещё месяц ласточки, когда Шарлотта покинула Дагорт. Ее отъезд произошёл так внезапно и спонтанно, что она даже толком не успела попрощаться с Барклаем. Шарлотта оставила ему весточку, но короткое письмо ничто по сравнению с живыми словами. Время, проведённое в этом городе, было тяжелым, полным дел и забот. Хотя почему было? Кажется, гнетущее чувство усталости так и не отступило.  Шарлотта давно мечтала вернуться домой в Дагорт, но не можгла оставить этих женщин с их несчастьем. Казалось, нельзя не поддержать идею Лауры — потерять своих мужей и сыновей и не иметь возможности с ними попрощаться, это так ужасно. Так же ужасно, как спускаться в шахту неопытным девушкам. Ещё когда только разрабатывался план спуска, Шарлотта ощущала всю глупость и несостоятельность этой дурной идеи. Недаром шахтах работают только мужчины. Шахты опасны сами по себе, а эта погубила людей. Но разве можно отступить? И все же… Маркиза так и не смогла принять эту идею до конца. Страх сковывал ее с каждым днём все больше и больше. Хуже всего, что она втянула в это Барклая.
Сложно сказать, что толкнуло Шарлотту написать письмо и позвать сюда Барклая. Правда ли ей так нужна была его помощь или она просто страстно желала его увидеть. Она написала ему столь длинное письмо, что оно содержало в себе не меньше пяти листов. Кажется, она рассказывала все: что знала, все что произошло и, как она в целом себя чувствует. Она не хотела ничего скрывать. Видимо уже тогда, это была попытка отговорить его между строк. Что бы ей ни руководило, и чтобы не значило на самом деле письмо, он приехал. И что ей теперь с этим делать? Радость быстро сменилась ворохом беспокойных мыслей. Она видела эти взгляды неодобрения на нем и лучше бы это были взгляды восхищения. Шарлотта так сильно нервничала из-за всего этого. У них даже не было нормальной возможности пообщаться. Только эти бесконечные записки.
Шарлотта еще раз посмотрела по сторонам и нахмурилась. В их сторону шел мужчина, и всем своим поведением он не вызывал ни грамма доверия. Он намеренно показывал, что держит оружие наготове. Маркиза напряглась.
— Цинния, прошу, будь осторожна, — она сказала это достаточно громко и указала ей на мужчину, идущего в их сторону. Сама Шарлотта отступила на несколько шагов назад к Барклаю и осторожно потянула за собой Лауру. — Он мне не нравится, он выглядит враждебно. И явно идет в нашу сторону. — Она с тревогой посмотрела на инквизитора, ожидая от него ответа или даже указаний.
Когда незнакомый мужчина подошел ближе, Шарлотта так переволновалась, что инстинктивно загородила собой Барклая. Попытка довольно ничтожная, а главное весьма странная (честно говоря, она и сама не знала, что ей руководило в данный момент), учитывая их сильную разницу в росте.
— Туда? — маркиза удивленно вздернула брови. — Вам хватает наглости говорить с нами, держа оружие наготове? — она скривилась и с неодобрением посмотрела на опасного незнакомца. — Проявите уважение и благоразумие и уберите свою руку от оружия. Ваши манеры оскорбительны. Возможно, Кеннету Мортону стоило найти кого-то другого, более воспитанного.
Про Кеннета Мортона Шарлотта мало что знала, да и не особо стремилась углубляться в этот вопрос. Он не особо нравился местным жителям и влезать в этот конфликт Шарлотта не собиралась — это их дело, она же только пришла помочь. Но теперь, учитывая, что Мортон нанял какого-то головореза, казалось, что местные жители вполне правы. Человек он по всей видимости очень неприятный, и уже этого достаточно, чтобы относиться к незнакомцу с неодобрением.
[icon]https://i.imgur.com/sKWSOVJ.png[/icon]

Отредактировано Шарлотта де Клерон (2019-09-23 22:29:59)

— Вам хватает наглости говорить с нами, держа оружие наготове?
Сайлас усмехнулся, прыснул в кулак коротким смешком, но распоряжение, просьбу находящихся у шахты людей выполнил, убрав ладонь с рукояти оружия и даже после поднял руки раскрытыми ладонями в сторону группы демонстрируя, что в рукаве у него не припрятано (вроде как) ничего опасного и даже потенциального опасного.
Давненько ему столь причудливо не говорили о манерах. Говор сходу выдаёт в ней не местную, а Сайлас напряг память пытаясь прикинуть из какой части света могла бы быть эта причудливая девчонка, читающая лекции об уважении и благоразумии, а главное манерах незнакомцу с оружием.
— Не пугайтесь, мисс, в наше время на дорогах полно негодяев и всякого отребья, стоит быть аккуратным подходя к незнакомцам, -
Ахав проявил некое самообладание для того, чтобы произнести всё это с абсолютно серьёзным лицом, хотя уголки губ периодически подрагивали, портя его могильно - серьёзную гримасу (впрочем стоящим у шахты было бы проблематично то заметить).
— Проявите уважение и благоразумие и уберите свою руку от оружия. Ваши манеры оскорбительны. Возможно, Кеннету Мортону стоило найти кого-то другого, более воспитанного.
Сайлас не сдержал появившуюся у него на лице полуулыбку, слишком уж забавный у девушки говор.
"Неужели из Эдерна?" пронеслось у него в голове. Лет десять назад он (исключительно по работе) устраивал там засады для армейских караванов, подрывая поставки снабжения для войск, а сейчас вот как всё сложилось. Хорошо хоть эта эдернийка выглядит куда приятней чем те эдернийцы, с которыми приходилось работать в той поездке, хотя и определённо куда более хрупкая (и как показалось Ахаву - слегка болезненная, худая как обычно выглядят люди высокого происхождения которых на своём веку повидал Сайлас).
— Имеем, что имеем, мисс. Так уж вышло, что я отсюда не уйду, пока не узнаю, что такого в той шахте. И так уж вышло, что мы кажется идём туда все вместе вне зависимости от оскорбительности моих манер.
— Может мы и туда, дружище, а может тебе стоит остановиться в пяти шагах от нас и представиться. Твой сутенёр вроде как сам напросился, и я предпочёл бы знать, что ты здесь собрался делать, — обратился к нему единственный мужчина и единственный вооруженный в этой компании человек. За свою жизнь он привык прислушиваться к притязаниям и требованиям людей с оружием больше, чем к людям без оружия, потому перевёл взгляд на вооружённого мужчину. Тот походит на наёмника, но интуиция подсказывает Сайласу, что с ним не всё так просто, слишком уж уверенно он держится в этой группе для простого наёмного пса.
— Можешь звать меня Сайлас, — кивнул он мужчине, впрочем в пяти заявленных шагах Ахав не остановился, неспешно подходя к группе людей, но всё так же держа руки на виду — мой сутенёр, "дружище" (на этом слове он сделал особый акцент, передразнивая своего собеседника), хочет знать, что такого внутри этой шахты, за этим я здесь. Не знаю для чего здесь вы, но знаю, что лишняя пара рук  не повредит, верно?

Отредактировано Сайлас Ахав (2019-09-30 17:16:57)

Если Шарлотта явно выходила из себя, то Барклай оставался невозмутим как скала. Что ж, его, достаточно вежливой, стоит сказать, просьбы не послушались. Ничего нового, ничего необычного. Если этот Сайлас предпочитает быть наглым наёмником, чьи стальные яйца столь огромны, что вызывает удивление, как он вообще ходит – это целиком и полностью его право. Но вот идти с таким человеком в глубины земли, где, вполне возможно, ожидается какая-то опасность? Увольте. Эффективность боевой группы базируется на доверии и подчинении, готовности прикрыть спину своему союзнику, будучи уверенным, что твой союзник поступит также. Это и есть командная работа.
– Шарлотта, угомонись, – инквизитор произнёс это негромко и даже не слишком грубо, но всё же в достаточно приказном тоне, чтобы было понятно – возражений он не потерпит. Конечно, кто не убоится этих пяти локтей воплощённого эдернийского гнева, но Финли предпочитал холодный рассудок и расчёт, нежели лекции о воспитании. Впрочем, возмущённые замечания Лотти определённо не были беспочвенны, как и предложение, которое она в конечном итоге сделала наёмнику.
Барклай не стал наглеть и мериться с Сайласом размером мечей. Внешне церковник вообще не изменился – не положил руку на эфес, не попытался достать пистолет. Он просто продолжил стоять в расслабленной позе, пусть внутри и был наготове. Достаточно было того, что он был совершенно точно мог быстрее ответить на агрессию, чем наёмник.
– Лишняя пара рук может повредить не хуже, чем помочь, – голос инквизитора был прохладен. – Как справедливо заметила моя спутница, мы не работаем на мистера Мортона, а он не работает на нас, – Барклай невозмутимо смотрел в лицо Сайласа. – Вы, Сайлас, выглядите скорее, как человек, пришедший сюда убивать, а не осматривать шахту.
Инквизитор взмахнул рукой, указывая на экипировку наёмника. Практически полные три четверти – это даже не доспех городской стражи, это полноценная броня для поля боя; меч, похоже, что бастард, также не далеко не гражданское оружие. Этот мужчина собрался не в экспедицию, а на битву, и Барклай ничуть не удивился, попытайся он на них напасть в подходящий момент.
– Вы держитесь за оружие, – продолжил Барклай после паузы, – не исполняете простейших просьб, и делаете вид, что мы обязаны то ли вам, то ли вашему нанимателю. Я не могу вам ничего запретить, – Финли махнул рукой в сторону шахты, – вы вольны туда отправиться. Но сопровождать вас мы не обязаны.
Барклай взял за руку Шарлотту и отвёл её в сторону на несколько шагов, демонстративно освобождая Сайласу проход. Возможно Кеннет Мортон и получил в этом городке дозволение на осмотр шахт, но цели его были явно далеки от бескорыстных. Доверять же ему не было никаких поводов, и более того, были весомые поводы не доверять, как ему, так и тем более его подручному. Наёмники, подходящие к подбору нанимателей без должных принципов, вызывали у Барклая уважения не больше, чем воровское отребье из подворотни.

Слова. Сайлас бы никогда не отнёс себя к людям словоохотливым, тем ораторам которые могут парой слов вершить судьбы государств, влияя на хитросплетение человеческой жизни своим властным шёпотом. Чёрт, он даже не смог найти общий язык с изнеженной леди (даже не смотря на то, что мир катится к чёрту, изнеженные люди остаются видимо всегда, готовые испугаться всего, что даже гипотетически может нести вред) и её суровым спутником, которому Сайлас кажется просто не нравится. Это не задевает, просто даёт новые сложности. Например Ахав пока не представлял, как можно разминуться в узкой шахте или что они, будут стоять и ждать пока он, Ахав скроется в темноте коридоров, средь неприветливой горной породы, пока они выждут достаточно времени и пойдут следом, злобно дыша ему в затылок своими неопределёнными намерениями? Словом, он настолько отвык от перспективы слышать бредовые идеи от кого - то, помимо себя самого, что даже опешил, но оставлять эту странную компанию позади точно не намеревался. Как минимум у одного из них есть оружие. 
Раньше он раздавал приказы, теперь, словно древний старик он чаще ворчал и издавал нечленораздельное бульканье после протяжной алкогольной комы длинною в несколько лет, а сейчас и вовсе не знал, что вообще сказать в такой ситуации. Конечно мог бы сказать, что говоря про "негодяев и отребье", он имел ввиду не компанию из женщин и одного вооруженного мечом мужика, мог бы напомнить на редкость обидчивой леди, что вообще то леса могут быть полны разбойников и нечисти лезущей из - за купола, о чём та видимо не догадывалась, а заодно сказать, что он не конченный идиот, чтобы оставлять эту компанию позади или подходить к незнакомцам, даже безобидным на вид, не держа руку на рукояти меча, что начинать разговор, держа руку на рукояти меча совсем не тоже самое, что начинать разговор, приставив этот меч к шее собеседника. Это он сказать и собирается, излагая свои мысли далеко не лестными эпитетами, упоминая мужской половой орган, но обёрнутый в фольгу из старой доброй ругани, возможно даже собирался на них наорать (хотя как будто крик работает на кого-то, кроме детей и твоих подчинённых). Он даже открыл рот, демонстрируя подгнившие зубы, собираясь свой план в дело непременно осуществить, но к счастью, его, Сайласа, счастью (их всё же больше) и счастью незнакомцев (махать двуручным мечом на открытом пространстве диво как удобно), в разговор вмешалась одна из женщин, по видимому она либо инициатор этой самой экспедиции, либо имеет далеко не последний голос в городе женщин. Вроде бы он даже её видел, когда Мортон пытался убедить этих дамочек о том, чтобы купить их земли по цене похлёбки со свиными потрохами, но точно сказать не мог, так как в тот вечер хлебнул лишнего. В любом случае, она кажется не собирается гнать его взашей, а Сайласа это более чем устраивает.
- Просто недоразумение, леди, не сочтите за оскорбление павших, - кивнул он ей, криво улыбнувшись (похоже на то, словно бы лицо свёл спазм). Он покосился на кирки, ухмылка не сходила с лица. Не то, чтобы он хоть день проработал тем образом, что называлось бы "честной работой". Более того, увидь его с киркой кто-то, кого он знал по прошлым денькам, их бы скрутило от смеха, но выбирать не приходилось. Он действительно пришёл сюда не воевать, его задача в целом весьма расплывчата. Пройдя к киркам, уверенным шагом минуя ранее недовольных, он взял одну, перехватывая инструмент за древко и взвешивая в своих руках, напуская на себя важный вид, словно у него есть идеи о том, что можно с ней сделать, кроме как проломит кому то голову. Но он думает, разберётся. В конце концов, в этом вроде ничего сложно. Он деловито закинул кирку на плечо, переводя взгляд в глубь шахты.
- Как говаривал мой сержант, леди, пол часа в хорошей компании - почти целая жизнь, -  беззаботно ответил он на её слова, хотя заржавевшие шестерёнки заставляли задуматься уголком сознания. Он мало знал о горном деле, чрезвычайно мало чтобы выразить хоть сколь компетентное замечание, потому скрип своих шестерёнок оставил при себе.

Отредактировано Сайлас Ахав (2019-10-17 10:05:25)

Он приехал сюда не для того, чтобы затеять с кем бы то ни было драку, да и не стоила того ситуация. Барклай сдержал подступившее раздражение и не стал накалять и без того напряжённую обстановку. В конце концов, стоит быть просто выше этого. Грош цена была бы ему как инквизитору, не будь у него должной доли хладнокровия, сдержанности. В конце концов, он здесь не для того что бы командовать или устраивать разборки с кем бы то ни было, а чтобы защитить Шарлотту в первую очередь. Потом уже чтобы ответить на её просьбу и помочь жителям шахтёрского городка.
Что здесь мог сделать Барклай? Скорбеть о павших? В его прошлом таких было на целое кладбище, вздумай он вспомнить. Дерьмо случается. Тут ничего не поделать, люди – хрупкие создания, они легко отправляются на божий суд, достаточно лишь немного повредить оболочку. Предаваясь скорби по ушедшим человек порой забывает о живых. Сейчас же, если был хоть какой-то шанс, что в шахте есть выжившие – стоит это проверить.
Барклай остался спокоен и серьёзен.
– Не обязательно, – тихо ответив Шарлотте, он повернулся к Циннии, кивнул и направился к опертым на ящики киркам. Едва ли эта женщина нуждалась в ответе, она просто хотела, чтобы дело было сделано. Как и Барклай, если быть честным. Его пребывание здесь было неофициальным и, пока что, не очень полезным. Но всё могло измениться.
Инквизитор уже не первый раз размышлял о сложившейся ситуации, надеясь, что она никак не связана с его родом деятельности. С другой стороны, если так, то слава Семи, что здесь оказался именно он. Не в духе Черного Барклая прятаться за чужими спинами, он предпочитал быть на передовой, в гуще событий. Если в темноте шахты их ждёт что-то действительно тёмное, то Финли предпочёл бы увидеть его первым.
Подхватив кирку, он отошёл на несколько шагов. Лидерство в группе явно принадлежало Цинии, как единственному человеку знакомому с местностью. Тыкаться как слепой котёнок в шахте, о планировке которой не имеешь никакого понятия – так себе развлечение. Барклай проверил свой фонарь.
– Если никто не против, я пойду замыкающим. Пока не доберёмся до места работ.
Слова наёмника, назвавшегося Сайласом, инквизитор предпочёл проигнорировать. Мужчина паясничал, ухмылялся и вёл себя как заправской шут, то ли пытаясь высмеять утраты местных жителей, то ли просто бравируя. Поддерживать это шутовство было бы само по себе неуважением как к живым, так и к мёртвым, да и просто поведением недостойным мужчины.

Отредактировано Барклай Финли (2019-10-19 15:58:49)

Молчание не было в тягость для Барклая. Честно говоря, подобное ему нравилось куда больше чем разговоры – позволяло сосредоточиться и поразмыслить, ни на что не отвлекаясь. Тем более в компании женщин, которым только дай волю поболтать. Шарлотта даже в таком походе изводила бы его разговорами, как пить дать. Впрочем, он не жаловался. В отличии от Лотти, бледность которой была заметна даже в тёплом свете факелов и ламп, инквизитор не испытывал страха. Тёмные земные глубины едва ли оказывали на Барклая какое-то влияние, что слегка удивляло даже его самого – то ли жизненный опыт, то ли привычка к виду темниц и казематов, но в шахте он чувствовал себя достаточно комфортно. Настороженно, собранно – да; но не боязливо.
Непосредственной опасности, кроме гнетущей атмосферы, им пока не попадалось. Ни единого лишнего звука и глухая тишина. А что ещё ожидать от практически заброшенной шахты? Но инквизитор чего-то ждал. Слишком много внимания вокруг всего этого, слишком много драмы и недомолвок. А может быть он ждал просто по привычке.
Его руки были привычны к труду, он был достаточно крепким, чтобы махать киркой достаточно долго. Если бы это нужно было делать как мечом или топором. Увы, всё было иначе, и ноющая усталость в спине передавала инквизитору красочные здравицы, напоминая, что, во-первых, он уже далеко не мальчик, а во-вторых – не шахтёр, который развил в себе за жизнь необходимую выносливость. По крайней мере, это нужно было делать не так часто.
«Сколько мы уже здесь?» – уследить за временем без солнца и звёзд было тяжело. Окружающая густая темнота всасывала в себя часы, как пересекший пустыню путник истребляет воду.
Барклай не сразу приметил из-за чего встала работа. Он опустил кирку и крутанул пару раз корпусом, разминая поясницу, и только потом увидел это. Едва ли замерший в воздухе камень был чем-то естественным, да и вряд ли воля Семи была на подобные «чудеса».
– Что-то сомневаюсь, – ответил маркизе Барклай и отставил кирку, оперев её на стену штрека. Он взял масляную лампу и приблизился к камню, подняв источник света повыше. Лицо инквизитора было напряжено, он нахмурился и плотно сжал губы, разглядывая камень и прислушиваясь к окружению. – Ваши мужчины рассказывали о чём-то подобном? – он перевёл взгляд на Циннию.
Если об этом говорили раньше – почему их не предупредили? И что важнее, если так было всегда – почему сюда ещё не призвали Инквизицию? Финли повидал на своём веку немало «чудес» – людей перемещающихся словно тени, зверей ведущих себя словно люди и людей словно звери. И никогда это не заканчивалось чем-то хорошим.