Ему снится Редларт.

Не крепость из толстых стен и прямоугольных построек, чья монолитность и строгость линий навевает ощущение мощи. Его город – осколки от некогда цельных стен, руины былого величия, обнажённые на растерзанной в клочья земле, повисшей во тьме – Пустоте. Всё вокруг замирает, стирая границы времени; крошки из земли и черепицы застывают в воздухе неподвижно. Ветра нет, но нет и духоты, царящая вокруг прохлада приятна коже.

Лисандр приходит в себя на скамье в саду: он не спал, это не резкое пробуждение, не осознание, словно, этот сад образуется вокруг него. Место знакомое, родное, и одновременно до отвращение чуждое: на растениях тут и там чёрные отметины, и при приближении становится очевидным, что то – мелкие насекомые, лениво роящиеся на неподвижных листьях.

Каждое движение даётся с трудом, словно идёт не по земле – в воде, рассекая бушующие волны, своей мощью уносящие назад. А идти ему и некуда, земля со всех стороны обрывается, а до следующего куска не допрыгнуть. Куда не посмотри, везде разорванные части Редларта, бесконечно одинокие, как и он – один, среди этой пустоты.

И только когда сверху ложится огромная тень, закрывая рассеянный и приглушённый свет, он запрокидывает голову и потрясённо смотрит наверх. Вместо неба такая же чернота, исполосованная сизыми облаками. И всё это лишь фон для чего-то белого и ребристого, зависшего прямо над ним, такого смутно знакомого. В замершем мире это тоже двигается, плывёт через чернь беззвёздного неба, отдаляясь, и Лисандр наконец-то видит. И его, и других таких же – огромных китов в небесном море с лиловыми волнами.

Их песнь разносится в истерзанном мире, пронзительная в нестерпимой боли, от которой всё труднее дышать. Он задыхается и не может сделать новый вдох, в груди полыхает пожар.

Лисандр просыпается, а в ушах звенит плач. Он не чувствует себя выспавшимся.

× × ×

Скачки начинаются с суматохи, что неизбежно порождается большим количеством народа, и это привычно. И пусть это первые скачки, в проведении которых Лисандр участвует так явственно много, не позволяя беспокоить отца без острой на то необходимости, на этот раз всё немного иначе. Редларт посещают не только гости, не только искатели веселья или выгоды, но и целая делегация из преступников, инквизиторов и учёного. Исследователи Пустоты.

Обречённые.

Лисандр отчаянно гонит от себя эти мысли, что приходят непрошенным гостями, затапливая тревогой. Пустота в Редларте позволяет проводить некоторые исследования, но всё равно остаётся местом гиблым, местом смерти для стольких людей. В город приехало так много, но сколько из них сможет вернуться?

И пусть его душа плутает в стенах дома, где располагаются многие из гостей, на губах играет отточенная не хуже меча благожелательная улыбка. Лисандр предупредителен, он почтителен с теми, с кем должно, и предельно вежлив со всеми остальными. Он встречает гостей и справляется о делах, не забывая о собственных, связанных со скачками. И мягко отклоняет любые просьбы и требования встретиться с отцом, но мягкость его лишь маскирует непреклонности.

Лисандр не один: помимо гостей, слуг и помощников за ним неотступно следует Трикс, ловко шныряя под ногами людей, давно привыкнув к подобному ритму. А ещё позади всегда Ригур, следующий молчаливой и неотступной тенью, рядом с которым Лисандр ощущает себя куда как спокойнее. В стенах родного города ему опасаться нечего, но усталость и тревоги последних дней лишают большей части сил, и поддержка необходима.

Лисандр встречает немало знатных гостей, прибывших на скачки, несмотря на турнир, проводимый в столице – такая давняя традиция. Нарушь они её, отказавшись проводить эти скачки, и что тогда? Почему-то от этой идеи веет мрачностью и какой-то обречённостью; вместе с тем, разве всё это веселье и яркие краски не муляж, попытка бегства от проблем, что окружают их со всех сторон?

Правильнее не веселиться, уделяя время текущим проблемам и грядущим переменам, или же наоборот нужно позволить небольшой отдых и разрядку перед всем этим? Лисандр не знает ответа, но он и не ищет.

Он ждёт. Принцессу с её свитой видно издалека – самая пёстрая, самая богатая и вычурная, как и полагается королевской особе. Кажется, в прошлые годы она выглядела ещё роскошнее, но ведь нынче в королевской семье траур: король умирает, а его супруга где-то в бегах. Отравительница-Берриган – разве стоит удивляться? Король не верил Пэйтонам, выбрав в супруги Берригана и их сторону, и чем в итоге всё обернулось? Довольно иронично.

Впрочем, дочь, обвиняющая собственную мать, представляет из себя ещё более любопытное явление. Что может подвигнуть ребёнка обвинять родную матерь, собственную семью? Это кажется настолько диким и неправильным, что до сих пор не укладывается в голове; Лисандр в жизни не стал бы свидетельствовать против своей семьи. С другой стороны, а что ещё ожидать от союза льва и орла?

Когда Мелания приближается, Лисандр выезжает ей навстречу верхом на своём белом коне. В его взгляде благожелательность, отражённая и в мягкой улыбке.

— Рад приветствовать Вас на ежегодных скачках, Ваше Высочество. От лица своего рода выражаю признательность и надежду, что праздник придётся Вам по вкусу, — он склоняет голову, прижав ладонь к сердцу, а после вновь выпрямляется. — Позвольте сопровождать Вас далее.

И хоть в его словах звучит просьба, всё это фальшь, необходимый обмен любезностями. Когда приветствия заканчиваются, они едут к просторным конюшням все вместе, чтобы оставить лошадей и присоединиться ко всем остальным. Конечно, для знатных особ и места выделены совершенно особенные, и Лисандр не собирается оставлять там принцессу одну.

Он спешивается один из первых, ловко перекидывая поводья конюху, и приближается к коню принцессы с присущей ему любезностью помогая Мелании спуститься на землю.