АЙЗЕК БЕРРИГАН
Не возникает и мысли, что эти стены могут впустить: их тёмный монолит естественным образом уходит в породу этих недоброжелательных гор — горы не имеют ни глаз, ни ушей.
То, как вы известны: Айзек Берриган, Т'чера Унай (Звёздная Пыль), Мастер.
Возраст: 32 года;
Род занятий | Путь: лорд, часть побочной ветви рода Берриган | эпигон (Мнимый);
Сложность: адская;
Отличительные черты: Vergil [Devil May Cry: Ninja Theory].
рост 178 см / вес 70 кг
ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯНо эти сталактиты, видит хаос, они веками росли для твоей головы — и потому пальцы рук скользят по шершавой поверхности, как жених ласкает нежную ткань савана невесты, и совсем не странно приложиться ухом к этому безразличному голоду, к щели, что дышит со свистом, и услышать.
Их можно понять. Когда девушку отдают за знатного мужчину из чужой страны — это вещь для знати столь же привычная как дыхание. Но случаи, когда всё происходит с точностью наоборот — ужасно редки. Да, редки, но они всё же встречаются: какими бы ни были предрассудки, Берриганам нужен был этот союз, а той девушке — Энралле Шаам понравился мальчик с белыми волосами. Когда она — темнокожая, не по годам высокая и уже приобретшая черты настоящей женщины — увидела его, то сразу же захотела забрать домой. «Т'чера Унай» — говорила она, сжимая в своих больших ладонях его — ещё совсем детские. «Звёздная Пыль» стала его новым именем на многие годы, что он провёл в чужом мире.
Когда Мастер отплыл от берегов Дагорта, ему было семь. Он уже растерял эту наивную детскую привязанность к юбке матери и — почти — не плакал, оказавшись на чужом корабле в окружении странных женщин и мужчин. Его очаровывало и пугало то, что всем на корабле заправляют женщины. Его, привыкшего к совершенно другим порядкам, это приводило в недоумение и ступор. Впрочем, недолго, потому что Мастер обладал врождённым талантом — приспосабливаться. Он не был силён и не претендовал на звание гения (не смог бы просто, чего таить), но подстраивался и адаптировался к новым условиям так быстро, насколько то вообще было возможно в его положении. Дети — существа мягкие, совсем как пластилин.
Новый мир вылепил из него нечто новое и спустя десяток лет Айзек Берриган растворился в памяти, освободив место ему — Мастеру. Но о том, конечно, пока рано говорить.
В империи Карро никогда не было холодно — а Мастер ненавидел жару. В империи Карро мужское мнение ничего не значило — и даже то что он был членом знатной семьи и чужестранцем никто не брал в расчёт. Мастер быстро понял, что лучше всего ему вести себя тихо: он избегал ненужного внимания и заработал себе репутацию крайне скучного — пусть и очень необычного для этих краёв — скромника. Он стал мужем Энралле Шаам в десятилетнем возрасте — самый молодой в том гареме, что она успела собрать. Конечно, она не была влюблена без памяти и относилась к Мастеру больше как к сыну, нежели к мужу — он в раннем возрасте привык к её редким появлениям и спонтанным ласкам. Энралле была деловой и практичной женщиной, в то время как Мастера тянуло к истории и тайнам. Они так и не нашли общего языка и очень быстро отдалились друг от друга. Когда это произошло, Мастер наконец всерьёз почувствовал одиночество, с которым он ничего не мог поделать. И жажду близости, которую никто не мог утолить.
Он был чужим и должен был научиться выживать среди акул — тогда, когда Энралле перестала благоволить ему больше других.
Когда было решено, что он должен приносить пользу как и остальные, Энралле спасла его от тяжёлого труда. Она тогда сказала с лёгкой усмешкой: «разве крошка, осыпающаяся со звёзд может быть чернее угля?». И другие не осмелились ей перечить. Мастер читал сказки всем сорока детям Шанти и переписывал летописи на другие языки — в том числе и на тот, что был ему родным. Он освоил резьбу по дереву, а потом — резьбу по кости.
Но это не было тем, чего он на самом деле желал.
Однажды на пороге дома Энралле появилась другая женщина. «Мажра» — упивающаяся местью. Убивать гостью в империи было строжайше запрещено, но ни у кого из них не было выбора. Она пришла за головой Энралле, а в итоге лишилась своей. Её телом поручили заняться ему. И Мастер выполнил этот приказ неукоснительно: отделил кожу от плоти, а плоть — от костей. Он кормил плотью гостьи зверей в этом родном и чужом в то же время доме, а кости обтёсывал и стругал, пока из них наконец не получилось ожерелье.
Оно понравилось Энралле и она носила его — с того дня и до самого последнего, пока пески не обняли её бёдра, а тело её не стало домом для змей и скорпионов.
Резьба по кости давалась Мастеру легко: так, словно его руку бережно направляли до тех пор, пока он не привык к этой работе; пока его движения не обрели уверенность мастера, заместо дрожащей хватки неумелого подмастерья. Энралле призвала в свой дом тех, кто был несомненно хорош в искусстве резьбы, но все они работали с деревом и их методы совершенно не подходили ему. Тогда он и решил, что создаст свой.
Кажется, в тот самый момент Мастер понял, что кости поют ему.
Он упивался этим, мог часами слушать их зов, приходящий отовсюду: ему пели хрупкие кости, спрятавшиеся под перьями в маленьких птичьих телах и их звонкие голоса ни в какое сравнение не шли с необычайно мелодичным гулом, издаваемым костьми в человеческой плоти. Мастер знал наверняка из каких костей получится что-то особенное, а какие — всего лишь пустышка.
И всё же, он не спешил приступать к настоящей работе.
Мастер долго готовился к этому часу: он выбирал формы, изводил одни кости за другими, пока наконец не придумал как сделать руну незаметной и красивой одновременно. Он вырезал руну из костей старшего мужа Энралле: извлёк кости не отрезая конечность от тела. Голоса сказали ему, что это важно и Мастер поверил им.
Впрочем, Мастер перерезал горло мужчине сразу после того как закончил с первичной обработкой и утешил себя тем, что он почти не страдал. Наверняка в его жизни бывали и более неприятные моменты.
Обработка этой руны заняла у Мастера почти три месяца, но вопреки накатывающей на него периодически панике, он остался доволен результатом: два костяных наруча-браслета украсили его белую кожу. Мастер спрятал руну на обратной стороне одного из них и с тех пор почти перестал с ними расставаться.
Больше всего после смерти Энралле Мастеру хотелось забрать её тело, но порядки в империи никак нельзя было нарушать. Это бы убило его — в самом буквальном смысле. Впрочем, начало убивать в любом случае: медленно и постепенно.
В конечном счёте Мастеру предложили вернуться в Дагорт, ибо за всё время что он провёл в империи, он так и не стал своим. Отплывая домой, он смотрел туда, откуда Энралле отправили в последний путь — и ему казалось, что он слышит её голос.
«Прощай, Звёздная Пыль» — пела она, прикасаясь к лицу Мастера горячим ветром, до тех пор пока солёный бриз не заставил её умолкнуть.
И тогда он наконец простился с ней тоже.
ВОЗМОЖНОСТИДа, услышать. Голос. Свой.
Мастер не создан для сражений. Он не умеет пользоваться ни одним видом оружия, даже собственными руками — впрочем, наверняка справится, если понадобится задушить кого-то. Он получил прекрасное образование, умеет поддерживать светские беседы и даже обучен танцам, пусть и чувствует себя на этом поприще довольно неуверенно.
Мастер знает несколько языков: в основном тех, что распространены на материке. Он смыслит в истории и порядках различных королевств, хорошо разбирается в анатомии людей и животных. Поразительно многое может рассказать о дереве и способах его обработки. Об обработке костей, конечно, благоразумно умалчивает — ни к чему дразнить рахшаса в клетке.
Руна Мастера — «Зов»: она позволяет ему определять способности других рун, в том числе и осквернённых; а также он всегда знает при создании руны — что из неё получится и какой силой она будет обладать. По личным ощущениям Мастера, «Зов» позволяет ему лучше слышать кости, но на самом деле это всего лишь сила самовнушения.
ПОИСКОВЫЙ ОТРЯДТы, конечно, отшатнёшься. Будешь готов бежать. Но тонкая лента свежего воздуха прикоснётся к тебе напоследок.
Илай.
