Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих.

То, как вы известны: Ренцо Фальконе.
Возраст: около сорока.
Род занятий | Путь: врач | месмер.
Отличительные черты: светлые глаза, пронзающие насквозь, внимательный взгляд. Человек деловой, не любящий пустых разговоров, а оттого нетерпеливый во всём, что касается общения. Тебя считают грубым, но и пусть, ты знаешь — ты нужен другим. Они это тоже знают. На твоей родине владели Общим, в речи нет акцента, но ты остаёшься чужаком: не позволяешь позабыть о том ни себе, ни другим. Ты одинаково окружён славой и неприязнью.
OC by rynisyou (прототип).
рост ? см / вес ? кг

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯКаждый живет, как хочет, и расплачивается за это сам.
× Ты больше хирург, чем врач, но жизнь в Дагорте вынудила расширить свою деятельность. Ты прошёл войну, ты встречался со смертью и спасал от неё других. И прославился на родине в довольно юных для хирурга летах, но правда в том, что дома медицина развивалась куда как лучше. Пусть ты вырос с верой в Семерых, но их догматы никогда не трактовались жёстко, позволяя анатомировать людей и изучать их.

× То, что ты выжил — невероятная удача, возможно, благословение богов? Ветры не занесли тебя в Дагорт, отсталый и дремучий, ты спасался с континента вместе с толпами других людей, давил под копытами коня нерасторопных и гнал его из последних сил. В тот день ты видел безумие: прыгающие в море люди, искривлённые в боли и ужасе лица, неразбериха, и инквизиторы, сжигающие людей огнём и маслом. То, что другие после назвали героизмом, для тебя казалось обычным убийством, но не всё ли равно, если выжил ты? Видимо, нет, раз задержался помочь раненым, стоило беспорядкам улечься.

× Новая жизнь началась в Морионе, ближайшем городе, но вскоре дорога увела тебя в столицу. Тебе вновь улыбнулась удача: что в Морионе, что в Дагорте находились люди, что слышали и о тебе, и об изданных тобою книгах; в столице обнаружились некоторые знакомые. Получить возможность врачебной практики оказалось проще, чем представлялось.

× На самом деле ты ненавидишь свой новый дом и все эти новые правила. Дагорт — отсталое государство, с отвратительным уровнем медицины и развития в целом, совершенно тёмный. Мракобесие церкви и инквизиции угнетает и раздражает, и пусть именно благодаря всему этому ты возвысился над другими врачами, твоих настроений это никак не улучшает.

× Может, именно поэтому ты участвовал в бунте чужаков, сокрыв лицо за тканевой маской? Поймать и опознать тебя всё равно не удалось, а потому и задавать вопросов некому.

× Ты врач, а не воин, но ведь именно тебе лучше других известно, как и куда нанести наиболее болезненный или даже смертельный удар. Ножи, скальпели — продолжение твоей руки. Стрелять тебя тоже учили, на войне ведь все равны.

× В Дагорте запрещено заниматься анатомией, исключение — вскрытие ради расследования. Вера местных в том, что тела должны предаваться огню как можно быстрее, чтобы вознестись к Неведомому. Но ведь познание превыше глупых правил, не так ли? Только изучив досконально человеческое тело, снаружи и изнутри, врач познает тайны всех болезней. И я помогаю тебе в этом, в конце концов, люди учёные должны держаться вместе.

× Преступая законы церкви, тебе приходится оглядываться, прикрывать все изыскания молитвами. Это окупает себя с другой стороны: смертность твоих пациентов ниже, нежели у других врачей. Вначале тебе приходилось лечить людей простых, но со временем к услугам стала прибегать аристократия, чаще и чаще, обогащая. Невольно тебе ведомы секреты некоторых семей, что раскрывать не стоит.

× Тебя могут назвать грубым, могут назвать безжалостным и просто отвратительным, но на самом деле ты просто врач. Спасение жизней так и остаётся твоим приоритетом; не личностей, не их судеб, а именно жизней. Неважно, кто перед тобой: наполненный добродетелью или же жестокий злодей, для тебя они все равны, пока их нужно вылечить.

Отредактировано Миколаш Мартенс (2019-09-14 16:53:00)

Все решится потом. Для одних он никто, для меня - господин.
Я стою в темноте. Для одних я как тень, для других невидим.

То, как вы известны: Соломон.
Возраст: 44 года.
Род занятий | Путь: независимый мастер-вор, вечная головная боль Гвардии | осквернитель (?)
Отличительные черты: garrett [thief]
За тряпками да за кожей одежд увидеть можно немного – лишь вытянутый, мосластый силуэт, режущий углами и удивляющий сноровистой гибкостью. Тебе хотелось бы назвать себя "неприметным" и "неброским", но слишком уж бросаются в глаза все эти шрамы, изрезавшие правую сторону лица и грубой каймой окружившие глазницу, в которой покоится зеленый, подслеповатый глаз, слишком яркий на фоне второго, карего. Единственное от изящного, что есть в тебе, это, – на удивление – твои пальцы, которые ты искренне бережешь, ибо от них зависит больше половины успеха в твоем ремесле.
рост 182 см / вес 79 кг

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯИ запретное в сердце стучится, и пьянит, и ломает, и губит,
Ты молчишь, лишь смола сочится в уголках потемневших губ.
× ты говоришь: слабым – свет. Носишь сумрак вместо плаща, пьешь темноту, и всякая тень – брат тебе и сестра твоя. Ты живешь ночью и покой свой находишь лишь впотьмах, когда солнце топится за горизонтом, место уступая синеве неба и серебру звезд.

× ты говоришь: под луной все серы. Держишься от людей в стороне, усмехаешься, когда кличут “черноруким”, всматриваешься во всякого, будто всякий – враг, предатель, грязь. Но ты умеешь быть обходительным (для себя); говорить, что хотят слышать (для своей выгоды); делать то, что скажут (чтобы в итоге оставить ни с чем). Ты эгоист, ты манипулятор, ты ставишь себя выше других и тебя это нисколько не стесняет.

× ты говоришь: в животном – честь. Доверяешь зверью, любишь его, бережешь его. Подкармливаешь псов, ночуешь средь тощих кошек, наблюдаешь за вороньем да за чайками, и перья своей ручной сороки пальцами перебираешь, улыбаясь, когда приносит тебе очередную безделицу. “Есть чему поучиться” – шепчешь, и учишься ведь, учишься у этих диких, но искренних донельзя созданий.

× ты говоришь: лучше ненавистным, чем мертвым. Людям ведь даже в лицо знать тебя не надо, чтобы не любить, чтобы судачить и кости твои перемывать, из уст в уста передавая истории твоих подвигов (грехов), что со временем все сильнее зарастают околесицей и преувеличениями. Ты – не страшная, но жуткая история, возведенная в ранг городской легенды, и с месяцами спрос на твою голову только растет. Но ты не боишься. Ты знаешь – украсть у вора не так легко, как хотелось бы.

× ты говоришь: материальное – пыль. Теперь уже ты воруешь не из стремления обогатиться, но из увлеченности и доли праздного интереса, всякий раз бросая вызов самому себе. Ты держишь свои трофеи при себе, укладываешь их по витринам красного дерева, надежно запечатывая чужие (теперь твои) вещи и истории под стеклами. Твое дело: и ремесло, и искусство, и завуалированный вызов всякому, кто наивно считает дом свой – крепостью (ведь ты-то точно знаешь, что во всякой крепости можно найти лазейку).

ты говоришь: ничто в мире этом не принадлежит нам, и все в мире этом можно присвоить.
И это – твоя бесспорная правда.

тьма сражает лишь тех, кто её боится — и поэтому бездна не сильно её колышет.

То, как вы известны: Одри Кроуфорд, прозванная Баронессой.
Возраст: не младше 25 лет.
Род занятий | Путь: одна из пяти посвященных внутреннего Круга «Золотой Руки», приближенная и доверенное лицо истинного главы; мошенница, карманница, мародёр, влажная мечта мазохистов-суицидников | путь выбирает идущий
Отличительные черты: grave robber [darkest dungeon] ^{[ — I — II — ]}
Тот самый момент, когда диковатая неопрятность тонко граничит со свойским, природным изяществом, что отражается не только на внешности, но и на вещах более неприметных: походке, поведении, богатой (чрезмерно) жестикуляции и мимике. Поджарое, светлокожее тело; светлые, вечно взлохмаченные волосы до середины спины; и сокрытые тенью широкополой шляпы глаза. От нее пахнет лилиями, табаком и отсыревшей землей. У нее хрипловатый, бархатный голос. Ей нравится растягивать в едкой улыбке свои полные губы и тонкими, цепкими пальцами раз за разом проверять остроту метательных ножей. Она далека от идеала, но не обделена вниманием, хотя потому, что сама уверена в собственной обаятельной привлекательности.
рост 168 см / вес 59 кг

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯона выскочила, как чёрт, к подбородку приставила нож,
всё, говорит, теперь уже поздно, ты никуда не уйдёшь.
я разрежу тебя на кусочки, сниму твою тёплую кожицу.
мне никак не живётся иначе.
не спится, не естся, не можется.

× Одри – это про цинизм, меркантильность, верткость и двойственность. Не богоугодная притча про пороки людские, запечатленная в шрамах на ее худощавом теле. Ее наивно считают стервой, сукой, вертихвосткой, умалишенной, и в целом, в общем-то, мразью. Но Одри раз за разом растягивает губы в сахарной улыбке и равнодушно пожимает узкими плечами, наблюдая за всем этим сбродом отпетых, наивных ублюдков, которые даже представить не могут, что она умней всех их вместе взятых. Вечно веселая, вечно улыбчивая и вечно себе на уме, она считает на три шага вперед и запоминает каждого, кто рискует перейти ей дорогу (и каждого же, кто когда-либо протягивал ей руку помощи).

× Когда улыбчивая стерва Одри берется командовать сонмом немытых, кошмарных головорезов – это выглядит почти карикатурно нелепо. И не то, чтобы она была сильной и независимой (на самом деле ей нравятся все эти высокопарные штучки), просто у остальных хватает не то мозгов, не то интуиции на то, чтобы понять, что подчинение – лучший выбор. Потому что если кто-то не понимает, или если кто-то упрямится, с тем Одри говорит лично и весьма красноречиво, как всегда умела. Стерва Одри, со всей ее саркастичностью и едкостью, со всеми этими “совершенно случайно” воткнутыми в чужие руки ножами – лучшая подружка всякому ублюдку “Золотой Руки”, и любому же, у кого водится достаточно монет, чтобы заинтересовать ее.

× Одри любит свое грязное ремесло, уменьшительно-ласкательные обращения, свою широкополую шляпу, сапоги с высоким голенищем, рубашки с жабо, приталенный на женский манер аби и свои всегда ухоженные, сверкающие ярче столового серебра метательные ножи, которые прячет по кожаным портупеям, время от времени смазывая их ядами. Одри любит самоцветные камни, полудрагоценные минералы и изящные украшения (в частности перстни) из благородных металлов, которые не брезгует снимать с покойников или красть из домов благородных старушек. Одри – человек многих талантов и многих знаний, в равной степени умеющая быстро увлечь беседой, и столь же скоро беседу эту оборвать скользнувшим по горлу собеседника ножом.

× Одри нравится говорить, но еще больше нравится слушать и запоминать, смотреть на людей из-под ресниц, заглядывая им сразу в душу. Одри точно знает, как пахнет гнилость, особенно та, что паразитирует в человеческих сердцах и душах. Временами, она говорит о том, что за все эти годы стала отличным охотником на крыс, а после обязательно с усмешкой добавляет, что вовсе не на тех, которые серые и с хвостами.

× Все в “Золотой Руке” знают ее. Все в “Золотой Руке” знают Рейнарда. Все в “Золотой Руке” прекрасно видят, насколько гармоничны выстроенные между ними отношения, об истинной природе которых никто, впрочем, ничего не знает. Одри забавляет собирать все эти сплетни о них двоих, в которых она предстает, то бывшей женой, то любовницей, то сестрой, то дочерью. Однажды она даже слышала предположение о том, что, мол, она одержима одним из духов Хаоса, одурманившим Рейнарда и благоволящим ему в его темных делах. Одри не подтверждает эти слухи, но и развеивать их не торопиться. Должна же, в конце концов, быть в женщине загадка.

× Одри, со всей ее ясной, грубоватой прямолинейностью никогда не заговаривает о своем прошлом, рубеж которого переступила в 1799 году, оставив там, в ливневом, осеннем вечере свое наследие, фамилию и “грязную”, как повелось говорить, кровь. Одри никогда не заговорит об этом,

× Она видела становление Руки и то, как Рука эта, с каждым годом загребая все больше, становится поистине золотой. Она была с Рейнардом с самого начала, многие годы заглядывая ему в рот и учась у него, до тех пор, пока не почувствовала, что стала достаточно сильна для самодеятельности. Она – грязнокровная, венчанная черной короной насилия мать всех ублюдков и головорезов Дома, истинно и до конца верная лишь тому, за чьим правым плечом стоит бледной тенью вот уже как одиннадцать лет, всегда готовая выцарапать глаза всякому, кто косо посмотрит в сторону ее новой, такой ненормальной, но все же искренне любимой семьи.

Люди здесь от рождения занимают определенное положение. Есть простолюдины — они сражаются, возделывают землю и выполняют различные работы. Есть дворяне — они торгуют, что-то строят и создают, занимаются науками. Есть знать — они владеют землей и помыкают всеми остальными. И есть королевская семья… — Байяз взглянул на жестяную корону. — О, я забыл, для чего она нужна.

То, как вы известны: Сандер Хогг, великий герцог, брат Теренса Хогга — короля Дагорта.
Возраст: 43 года.
Род занятий | Путь: великий герцог, глава рода | ?
Отличительные черты: ваши щёки покрыты небрежной щетиной — великому герцогу это позволено. В дни особо дурные вы угрюмы с самого утра — великому герцогу никто и слова не скажет. На лице расцветает лиловым пионом синяк — а придворные дамы всё равно улыбаются вам и кокетливо прячутся за веерами. Иногда вас тошнит от этой вседозволенности, но так много лет прошло — вы, конечно, привыкли.
рост 179 см / вес 72 кг

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯconnie converse — how sad, how lovely

[indent]«Умей я слагать песни, то тогда, наверняка, смог бы рассказать о том, как красив мир был раньше — когда я ещё юнцом выходил из порта на «Королеве Аннет», то любил наблюдать за морем: как волны поднимались над горизонтом и молнии расчерчивали небо вдалеке, медленно приближаясь к берегам Дагорта; как солнечные лучи переливались всеми известными мне цветами в Сумеречном море и брызги летели в лицо, стоило нашему судну прибавить ходу; как туман рассеивался, выпуская острова из своих объятий. Моё косноязычие было моим проклятием на протяжении многих лет, пока мой брат готовился стать королём, а мне же была уготована скучная жизнь в его тени. Я любил брата — раньше. Потому что раньше мы были дружны.

[indent]Когда-то давно, в те времена, которые мы оба почти позабыли, мы с ним наблюдали за звёздами. И Теренс — только теперь я могу понять настоящую жестокость его слов — рассказывал о том, как прекрасно мы могли бы править вместе, как братья. Он был труслив и слаб, и я не уверен, что что-то изменилось с тех пор. Он хотел, чтобы я стал его мечом, но меня тянуло к народу.

[indent]Я исполнял волю отца, но находил время чтобы разговориться с моряками в порту; прогуляться по окраинам столицы. Находясь там, я хорошо видел, что на самом деле нужно людям: я прозревал, потому что с глаз моих спадала пелена наивности и высокомерной заносчивости, свойственной любому мальчишке, выросшему во дворце. Нужды народа были тем, что мои отец и брат признавали лишь наполовину и удовлетворяли в той части, что была им удобна. И тогда я понял, каким королём будет мой брат. И не смог больше любить его как прежде.

[indent]Дагорт заслуживал лучшего: люди, вынужденные метаться между враждующим севером и югом, заслуживали лучшего. И я знал, что ни мой отец, ни мой брат не дадут им этого.

[indent]Хотя мне нельзя было отлучаться надолго, я объехал все острова, побывал у берегов Империи Карро и познакомился с людьми из Республики. Я видел как люди умирают от чумы на материке и как дым валит от городов, объятых пламенем. Я дышал вонью палёной кожи и смотрел, как гладиаторы гибнут в луже собственных мочи и крови на арене.

[indent]Миром правила несправедливость, которую никто не мог изменить. Которую и я бы не смог изменить тоже: ведь откуда у горожан появится больше прав, если не отнять эти права у других. Но неравенство не значит — «отсутствие баланса». И это нежелание уравнять шансы хотя бы немного злило меня, приводило в неистовство.

[indent]До тех пор, пока неистовство не стало холодной целеустремлённостью.

[indent]До тех пор, пока я не возжелал этот кровавый дар тысячелетий, который мой брат зовёт троном».